По тонкому льду, неуверенным шагом,
По мерзлой земле, не срываясь на бег,
Ты брел наугад по холмам и оврагам,
Скользя, спотыкаясь и падая в снег.
Молитвы шептал, как слова заклинаний,
И гладил оклады старинных икон,
и вещие сны ты хранил, как в кармане
В подушке из перышек белых ворон.
Осталось немного: лишь пара столетий,
Немного везенья на зависть другим
И ты, пережив круговерть лихолетий,
Вернешься в свой призрачный брошенный Рим.
Все будет, как надо, но будет иначе,
Ты Город услышишь, сквозь эхо шагов,
Твой Город откликнется смехом и плачем,
Людскими тенями, осколками слов.
И ты растворишься в разрушенных стенах,
Исчезнешь в обьятиях призрачных рук,
Но ты все сидишь в придорожной таверне,
Братаясь с дорогой, свернувшейся в круг.
Но ты все сидишь возле запертой двери
Стирая ладонью со щек пошлый грим,
Ты слишком умен, чтобы искренне верить
В свое возвращенье, в свой призрачный Рим.